| ||||||
|
| |||||
Алексей ЗолотовАлексей Матвеевич Золотов родился в 1897 г. в п. Кын Лысьвеского р-на. Первый арест в 1920 г.приговор - год исправительных работ. Второй арест в 1935 году. Третий арест - 30 октября 1937 г. Расстрелян 25 дек. 1937 г.
Дело о группе контрреволюционеров –церковников было наспех задумано сотрудниками Лысьвенского НКВД. Не утруждая себя поиском доказательств они арестовали настоятеля Иоанна - Богословской церкви о.Алексия в миру Золотова Алексея Матвеевича. Вместе с ним подверглись аресту староста церкви – Петухов Василий Яковлевич, председатель ревизионной комиссии – Жданов Николай Дмитриевич, члены церковного совета - Недорезов Тимофей Дмитриевич и Багаев Василий Иванович. Их обвинили в создании антисоветской повстанческой группы церковников, ставившей целью свержение советской власти. А.М.Золотов был приговорен – к расстрелу и убит 25 декабря 1937 года. Все остальные к 10 годам лишения свободы. В Лысьвенском районе только за 1937 год к высшей мере наказания были приговорены: Важесов Иван Павлович, 1873 года рождения – староста церкви д.Каменка. Духонин Павел Петрович 1875 года рождения – священник церкви с. Сая. Маракулин Андрей Дмитриевич 1886 года рождения – староста церкви с. Сая. Крапивин Пётр Ефремович 1867 года рождения – староста церкви с. Сая. Смородинцев Михаил Николаевич 1881 года рождения – священник г. Лысьва.
О священномученике священнике Алексее Золотове настоятеле Лысьвенской церкви Иоанна-Богослова в 30-е годы, и его семье, рассказывает его дочь:
Родители Они познакомились, когда папа, Алексей Золотов, учился на последнем курсе духовной семинарии в Перми, а мама, Раиса Павловна, только что окончила курс в учительской гимназии. Пора любви пришлась на смутные, тяжелые годы. Едва папа закончил семинарию, как в 1918 году ее закрыли. Преподаватели либо были арестованы, либо успели уехать. Получить какое-то назначение на духовную службу было невозможно. Молодые уехали в Кишертский район. Там и поженились. Алексей Матвеевич был рукоположен в сан иерея, Раиса Николаевна получила место в сельской школе – учила деревенских ребятишек.
Началась нелегкая, но счастливая жизнь. Алексей оставался по сути без места службы, но они были молоды, любили друг друга и были готовы к любым испытаниям. Наконец, в 1920 году он получил место священника в сельской церкви Спас-Барды. И сразу начались преследования. В конце 1920 года молодой батюшка Алексей был осужден как чуждый элемент на год исправительных работ.
Раисе Николаевне приходилось нелегко. Она чувствовала постоянную тревогу за своего молодого батюшку. В 1922 году в семье родился первенец – сын Серафим. Работу в школе пришлось оставить. Теперь все заботы были о сыне. Между тем гонения на веру и верующих продолжались. Каким-то чудом отец Алексей избежал ареста в 1922 году, когда по декрету ВЦИК, подписанному В.И.Лениным, изымались все церковные ценности и преследовались священники. Может быть, потому что сельская церковь, где служил отец, была бедна…
Гонения то затухали, то возобновлялись с новой силой. В 1932 году началась так называемая «безбожная пятилетка», цель которой была одна – уничтожение всех храмов и верующих. В 1934 году отец Алексей вновь под следствием как чуждый элемент. А через год – арест и обвинение в контрреволюционной деятельности. Суд не установил состава преступления (тогда еще обвиняемых судили). Его оправдали и освободили. Можно себе представить, как переживала эти события матушка Раиса! К этому времени в семье было уже пятеро детей.
Пока отец Алексей сидел в тюрьме и ждал решения суда, место его в церкви было занято, и некоторое время он оставался безработным. В 1936 году семь перебралась в Лысьву. Папа получил должность настоятеля церкви Иоанна Богослова.
Папа Папу, Алексея Матвеевича Золотова, я не помню, ведь в конце октября 1937 года, когда его арестовали, мне было только три года. Мое представление о нем сложилось из рассказов старших братьев и сестры, а главное, из рассказов мамы.
В семье о нем говорили много, но о его работе упоминалось редко. В моем сознании укрепился образ очень любящего, заботливого человека. Я представляла, как он, вернувшись с работы, носил меня на руках, как подбрасывал меня в воздух и смеялся вместе со мной.
Позже, из маминых рассказов я поняла, что он очень ее любил и дорожил ее любовью. Она говорила, что папа ревниво относился к учебе моих старших братьев и сестры. На родительские собрания, как правило, ходил сам. Для него было важно, чтобы его дети служили для других примером добросовестности и честности, чтобы их поведение и учеба были безукоризненными.
Он много и подолгу беседовал с ними, учил их любви к родителям, особенно к маме, учил уважать людей. Папа постоянно внушал детям, что главное – это любовь и уважение друг к другу, честный труд и ответственность перед своей совестью и Богом.
При аресте у нас изъяли все папины бумаги и фотографии. И хотя его не было с нами, он незримо присутствовал в семье. Мама, когда была недовольна нами, всегда говорила, что папе не понравилось бы как мы себя ведем.
Мы верили, что он вернется, ждали его. Зимой на теплой печке шепотом делились друг с другом мечтами о том, как папа придет домой и какой замечательной станет наша жизнь.
1937 год был полон тревог. Кругом шли аресты «врагов народа». Прокатились они и среди пермских церковников. Отец сильно изменился. Ожидание несчастья измотало его. Мама, предчувствуя беду, по ночам горько плакала, а он утешал ее, уповая на то, что Господь не оставит нас в беде. В доме повисла черная тревога.
За папой приехали ночью. В комнату вошли трое военных, вскоре сюда же втиснулись двое наших соседей – понятые. Папа сидел на стуле. Казалось, он даже успокоился. Начался обыск, в доме все перерыли. В мешок сбросили папины книги и вещи: Евангелие, Библию, иконы, кресты. Один из военных производил опись. Затем забрали все папины бумаги и письма, из шкатулки вытряхнули немногие мамины драгоценности и несколько серебряных и золотых монет, а так же все наличные деньги.
Старшим ребятам запомнился жуткий эпизод. Когда военные вытряхивали содержимое шкатулки на стол, одна монета упала на пол. Десятилетний Женя поднял ее и зажал в кулачке. Никто из военных не попытался отобрать эту монетку. Она долго хранилась в семье как память об отце.
Папе позволили проститься с нами. Он сказал маме, чтобы она берегла себя и детей. Поцеловал нас и благословил. Дверь за ним захлопнулась навсегда. За нею оставались жена и шестеро детей. Не суждено было им увидеться!
Мама Агенты НКВД, производившие обыск и арест, забрали все наличные деньги – 566 рублей. Семья, в которой было шестеро детей, осталась без средств к существованию. Кошмарная жизнь началась для нашей мамы. На руках – шестеро, денег нет. Нужно было искать какую-то работу. Устроиться на прилично оплачиваемое место жене «врага народа» нечего было и думать. Пошла ночным сторожем на лесопилку да еще в церкви стряпкой подрабатывала. Не густо…
Арестованных как правило, судили в Перми или в Свердловске. В надежде увидеть папу и передать ему что-нибудь из теплой одежды мама целый месяц ходила на лысьвенский вокзал. У нее на этот случай был припасен небольшой узелок, который она носила с собой. В один из холодных дней, уставшая и простудившаяся, она не могла сходить на вокзал, и именно в этот день арестованных отправили в Свердловск. До конца жизни мама корила себя, что не смогла проститься с мужем, взглянуть на него в последний раз.
Как бы ни было тяжело, мама не опускала рук. Она всегда помнила об обещании, данном мужу: сохранить детей, дать им образование. Прихожане, безусловно, не верили, что отец Алексей был врагом народа и замышлял свергнуть советскую власть. Люди не принимали власти безбожников, и это неприятие выражалось в том, что в первые месяцы и годы после ареста верующие часто приходили к нам, утешали, как могли, помогали – приносили продукты, чтобы хоть как-нибудь поддержать нашу семью.
Но были и другие… Вскоре после ареста папы, хозяева, что сдавали нам половину небольшого домика, вдруг отказали. Маме пришлось срочно искать другое жилье. Снова помогли прихожане – подыскали небольшой флигирёк. Работала мама ночами, а днем занималась нескончаемыми домашними делами.
Старшие дети взяли на себя заботы о младших, во всем им помогая. Учились в школе, нянчились с нами, заготавливали дрова, сажали и убирали картошку, копали в огороде. Но при всей этой нагрузке учились только на «отлично».
До конца жизни мама ждала отца, верила, что он вернется. А ей даже не соизволили сообщить о решении судебной тройки. Много раз она обращалась к прокурору, в Верховный суд, с просьбой сообщить о судьбе мужа, но… Я сама видела в уголовном деле эти аккуратно подшитые письма, и на каждом стояла безжалостная резолюция: «Оставить без последствий и ответа». Мама, все три брата и старшая сестра так и не узнали, что их отец был злодейски умерщвлен еще в 1937 году!
Кем же мы были? Детьми врага народа! Нас. Малышей, не брали в детские ясли и садики, мы не были октябрятами. Мы ни разу не были в пионерских лагерях, нас не брали в походы. Мы прятали от других свои нательные крестики – кто-нибудь увидит – неприятностей не оберешься!
В 1938 году окончил школу и уехал в Пермь с надеждой поступить учиться старший сын. Маме стало тяжелее, но она свято выполняла наказ отца – вырастить и выучить детей.
Мы с сестренкой подрастали. Мало-помалу жизнь налаживалась. В 1941 году окончила школу старшая сестра Тоня и в том же году поступила в Пермский стоматологический институт. С мамой остались четверо детей.
Самые большие испытания выпали нам в годы войны. В мою память отчетливо врезались походы с мамой по деревням – купить продуктов питания, обменять что-нибудь из одежды на картошку и муку. Мама добавляла в нее древесные опилки и жарила лепешки на техническом масле или рыбьем жире.
Летом было легче: мы бегали в лес, собирали грибы, ягоды, пиканы, пестики. А у мамы была еще одна забота: нужно было подкопить денег и продуктов, чтобы поддержать дочь-студентку, купить ей что-нибудь из одежды. Старший брат был в действующей армии, и сердце матери сжималось от постоянной тревоги за него.
Мама дождалась возвращения с войны старшего сына, радовалась, что дочь стала врачом, что двое сыновей окончили техникум, начали учиться младшие дочери. Но ее здоровье было подорвано. Она серьезно заболела и в мае 1954 года ее не стало. Ушла из жизни спокойно, зная, что наказ мужа – сохранить, вырастить и дать образование детям – она выполнила… Августа Драчева, газета «Искра», 25 сентября 2004 г.
[вверх] | ||||||
|
| ||||||
| Пермский край г.Чусовой | ||||||