| ||||||
|
| |||||
проект Ч
В двадцати километрах от Чусового наш корреспондент обнаружил следы грандиозной «стройки века», которую в глубокой тайне вели долгие годы...
Следы очередной стройки века привели меня в одно из самых глухих и загадочных мест в Пермской области - поселок Центральный Чусовского района. Здесь находится знаменитая ИК-35 особого режима. В этом месте отбывают срок около четырехсот убийц, насильников и рецидивистов со всей страны. От железнодорожной станции Всесвятская до колонии по лесной проселочной дороге мы едем на «жигулях» заместителя командира ИК-35 по воспитательной работе Александра Лагуткина:
- На самом деле последних политзаключенных в СССР освободили не из «Перми-36», где сейчас музей, а из нашей колонии, - с оттенком гордости за свою историческую зону объясняет он, - которая была политической с 1972 по 1991 годы.
На въезде в режимный поселок в будке заключенный-самоохранник в робе поднимает шлагбаум. Мы проезжаем мимо нескольких многоквартирных домиков, в которых живут в основном сотрудники и пенсионеры колонии.
Наша цель: музей ИК-35. На пороге нас встречает добродушной улыбкой ветеран исправительной службы, в прошлом заместитель командира роты охраны Владимир Кургузов, который и создал этот музей. Уроженец города Горького Владимир Кургузов попал в поселок Центральный восемнадцатилетним солдатом-срочником в 1961 году.
- В шестидесятые годы в окрестностях поселка до реки Чусовой мы находили трубы от буровых вышек, - рассказывает Владимир Кириллович. - Эти трубы собирали и использовали для нужд колонии. По берегам реки были разработаны каменные карьеры, производилась чистка леса. Мы не знали, что это делается для строительства ГЭС - государственная тайна. Хотя строительство Чусовской гидроэлектростанции предусматривал еще ленинский план ГОЭЛРО 1920 года.
Владимир Кургузов показывает главную изюминку музея: некогда совершенно секретные документы проекта «Ч» - строительства каскада гидроэлектростанций на Чусовой, которые удалось обнаружить при создании музея в 1998 году в архивах КГБ.
Судя по документам, стройка века неоднократно переносилась. Сначала на 3-ю пятилетку 1938-1942 годов. В связи с чем в конце 30-х на притоках Чусовой Поныше и Шайтанке выросли поселки спецпереселенцев. Но планы отодвинула война. Тогда на месте будущего поселка Центральный появился лагерь для военнопленных. Очередная попытка построить Чусовскую ГЭС была предпринята в 1946 году. Передо мной на столе лежит когда-то совершенно секретный приказ «с двумя нолями» о создании «Понышстроя» от 1946 года, который в ИК-35 считают началом истории своей колонии.
Приказ предусматривал развертывание пяти лагерей: «9-й километр» (в 9 км от города Чусового вверх по реке на месте предполагаемого строительства Вашкорской ГЭС), «Торино» и «Створ» (в 25 км от Чусового в «створе» будущей Понышской ГЭС), в поселке Всесвятский на ближайшей железнодорожной станции и «Центральный лазарет» (будущий поселок Центральный). В 1947 году в «Понышстрое» уже трудились 4424 заключенных, причем все время приходили новые этапы, пополнявшие число строителей коммунизма.
- В 1946 году здесь был спецрежим, - рассказывает В.Кургузов. - Сюда пригоняли осужденных по 58-й и 64-й статьям с Воркуты оставшихся контрреволюционеров после подавления лагерных бунтов. А в некоторых документах колония проходит и как штрафной лагерный пункт. Развалины лагеря Створ Штрафные лагпункты Александр Солженицын в своем «Архипелаге...» сравнивает с лагерями уничтожения, заключенным которых редко удавалось остаться в живых. В земле в безымянных могилах на берегу Чусовой и лежит большинство «контрреволюционеров», разработавших ценой своей жизни каменные карьеры для ГЭС.
- Все здесь на костях стоит! - обводит кругом рукой Александр Лагуткин.
Но ни одну из трех намечавшихся электростанций - Вашкурскую, Понышскую ГЭС на реке Чусовой и Понышскую ГАЭС на реке Поныш «контрреволюционеры» так и не построили. Скорее всего из-за принципа тотального обмана, господствовавшего в хозяйственной жизни сталинского ГУЛАГа. «Никто нарочно этот принцип не закладывал, - пишет бывший политзаключенный Рудольф Веденеев, - система такая. Дорога Соликамск - Ныроб была построена пять раз! Пять раз начальство докладывало о досрочном окончании строительства, пять раз списывало затраты, получало премии и медали, а дороги нет до сих пор».
После прихода к власти Хрущева в 1956 году режим в лагере изменили на более мягкий «особый»: политических заменяли на особо опасных уголовников. А в 1962 году режим стал еще мягче: усиленный. В колонию пригнали не каких-нибудь страшных «контрреволюционеров», а всего лишь убийц и насильников, «загремевших» за тяжкие преступления по первой ходке.
О строительстве ГЭС (что строят, не знали ни заключенные, ни большая часть лагерной охраны) уже не вспоминали. Лесопункты на берегу реки - «9-й км», «Торино», затем и «Створ» - закрывали один за другим. Разбитая, заросшая колючими кустами 18-километровая заброшенная лесная дорога ведет от поселка Центральный на Створ. Шестьдесят лет назад для гонимых по этапу истощенных, разутых «контрреволюционеров» это был очень тяжелый путь. Сегодня при хорошей погоде его легко пройти за четыре часа.
Вот и сам лагерь - то, что от него осталось, - выстроившиеся цепочкой вдоль реки развалины домов из известняка, видимо, с разработанного неподалеку каменного карьера. Это, скорее всего, административные здания или жилища охраны. Ниже, в логу, когда-то хоронили заключенных, но ни крестов с фамилиями или номерами, ни даже печальных могильных холмиков нет.
В глубине берега есть район, который рыбаки называют «Берлин». Видимо, здесь когда-то держали военнопленных. В Берлине имелась угольная шахта, засыпанная после неудавшегося побега группы заключенных, прорывших из шахты подземный ход.
- Старожилы рассказывали, что был один удачный побег, - говорит Владимир Кургузов. - В лагере сидел после войны бывший разведчик, боевой офицер. Ему удалось обезоружить и связать охранника и уйти вместе с карабином. Но потом его все-таки поймали.
Над Створом на берегу возвышается камень Печка, который должен был стать частью плотины ГЭС. Сегодня он - одна из туристских достопримечательностей. Я пытаюсь подняться на вершину, где когда-то стояла вышка охраны. Когда-то отсюда было видно далеко во все стороны. Берег в то время вычистили от леса подчистую. Так что даже теперь там, где когда-то возвышались могучие лиственницы и сосны-великаны, лишь кусты да небольшой подлесок из тоненьких березок и лип.
Теперь ясно, почему так варварски в советские годы вырубали леса по берегам реки Чусовой (до 1917 года такие вырубки были запрещены). Еще с 1920 года, когда строительство Чусовской ГЭС было определено планом ГОЭЛРО, здесь расчищали ложе для будущего водохранилища.
Планы были грандиозные. Кроме Понышской и Вашкурской ГЭС был разработан проект Нижне-Чусовской ГЭС в районе поселка Верхнечусовские Городки. А выше по реке уже в Свердловской области должны были встать еще семь меньших по масштабу гидроэлектростанций. Так что все берега великой уральской реки от ее устья, затопленного водами Камской ГЭС, до верховьев в районе Свердловска превратились бы в одно сплошное водохранилище. Все силы реки на 100 процентов были бы использованы для получения электричества. Кроме того, Чусовая была бы обязана полностью снабжать водой Свердловск. А в случае осуществления запланированного строительства канала до реки Исеть - еще и Челябинск. Такой полной эксплуатации всех ресурсов реки история еще не знала!
В 1980 году вышло очередное постановление ЦК КПСС о строительстве Понышской ГЭС. На этот раз оно было запланировано на 1988-2000 годы. Но в связи с перестройкой и распадом СССР последняя, четвертая попытка, как и все предыдущие, так и не осуществилась.
...Бетонные тиски гидроэлектростанций не сковали берега Чусовой. И только исправительная колония особого режима в прибрежных лесах осталась памятником грандиозных социалистических планов. Газета "Звезда", 18 июня 2005 года На эту же тему можно посмотреть статью ЛАГЕРЬ «СТВОР» на сайтеhttp://historyofural.ucoz.ru/publ/2-1-0-1
В нескольких километрах от Створа стоял поселок спецпереселенцев Шайтан
- Шайтан! - по преданию кричали татары, впервые в жизни услышавшие здесь гром пушек Ермака. Но совсем другой смысл топонимы речка Шайтанка и Шайтан-камень получили в начале 30-х годов, когда сюда погнали из южной России и с Украины раскулаченное крестьянство. Из села Семикозовка Луганской области в холодных товарных вагонах десятилетнюю Машу и ее отца Ивана Адаменко погнали на Урал. Вместе с ними добровольно ехала приемная мать Маши, красавица Домна из бедной семьи, вышедшая замуж за Ивана и полюбившая кулацкую дочку как родную.
На станции Чусовская вертухаи выгнали из вагонов еще живых и приказали грузиться на баржу, плыть 18 верст до Шайтан-камня. К заброшенному руднику, где еще в XIX веке крепостные добывали железную руду. Здесь их оставили умирать с голоду, без пайка, поселив в глухой тайге в старом бараке без крыши с нарами и печью. Взятая из дома еда кончилась, варили траву и грибы. Истощавшие в тяжелой дороге крестьянские, ко всему, казалось, привычные люди кончались один за другим. Оставшиеся в живых решили бежать.
- Давай и мы уйдем, - предложил отец. - Все равно здесь умирать или по дороге. Вместе с небольшой группой выживших семья Адаменко, поддерживая друг друга, добралась до чусовских бараков спецпереселенцев. Хозяева, такие же ссыльные, приютили и поделились последним. Теплые, застекленные бараки показались раем.
Утром законопослушный Иван Адаменко пошел к коменданту проситься на работу. - Иди туда, где был, - ответил начальник. - Кто остался - от голода померли! - Не пойдешь обратно, я тебя посажу! На другой день отец снова пошел к коменданту, собрав нехитрые пожитки. Знал, что идет на долгую муку.
Зато жена и дочь были спасены - остались жить в поселке Углежжение, о котором в очерке "За синей рекой" потом напишет Виктор Астафьев: "Поселок этот за городом Чусовым на склоне реки Усьвы. Его построили и каменный косогор обжили спецпереселенцы. Они были из той русской крестьянской породы, которую мало убить, надо еще повалить. Не всех повалили, но многих убили, свели со свету. Углежженцы производили продукцию, совершенно необходимую металлургическому заводу - выжигали древесный уголь". Родители Марьи, ее отец Иван и мать Домна, были из той самой крестьянской породы. Не повалили Ивана, но убили. Свидетельство о гибели отца в лагере "от воспаления легких" без указания места смерти, датированное 1942 годом, Мария Ивановна получила только в 1955 году.
В поселке Шайтан недалеко от заброшенного рудника, где умирали на глазах маленькой Маши крестьянские мужики, в 1932 году тоже свирепствовал голод. Но здесь начальство поступило "милосерднее": не накормило, зато когда все продукты кончились, спецпереселенцев отпустили на вольные хлеба, кормиться около чусовских мужиков. В следующем году тех, кто остался жив, собрали обратно: валить для страны лес. Сегодня от поселка, последняя жительница которого - одинокая старушка - умерла в 1972 году, осталось одно кладбище, кресты которого в хорошую погоду можно заметить, проплывая по реке Чусовой. Газета "Звезда" 2003 г. [вверх] | ||||||
|
| ||||||
| Пермский край г.Чусовой | ||||||
