За чудо –
добавим срок
В сентябре 1946 года в Лысьвенскую церковь Иоанна Богослова прибыл новый батюшка. Пятидесятилетний протоиерей Николай Георгиевич Логинов с широким, мужественным побитым морщинками лицом, кажется гораздо старше своих лет. За плечами четыре года дальневосточных лагерей 1940-1944, после которых «бывшего врага» добровольно-принудительно оставили при лагере вольнонаемным еще на два года. Нечеловеческие испытания, голодом, холодом, побоями и унижением, которые нам сегодня трудно даже себе представить.
Новый лысьвенский батюшка служит панихиду, послевоенную панихиду, когда общее людское горе еще не выветрилось и не изболелось. И на памяти собственное горе, собственный ад, который пришлось пройти здесь, на земле. Батюшка служит панихиду не только для этих вдов. Он молится о своих близких, о лучших друзьях, которых уже лежат в земле, которых истоптали, искалечили, но так и не смогли погубить их душу. И вдруг, за плечами измученного исповедника кажется распускаются крылья, и уже не старушки поют надтреснутыми голосами, а ангелы трубят в дивные трубы, и разглаживаются морщинки на лицах вдов, они уже не просто верят- в этот момент они чувствуют, что смерти нет. И любимые мужья, и сыновья ждут их, и счастье еще будет, но не здесь, а в той, будущей жизни.
Николай Логинов родился в 1895 году в селе Кутема Первомайского района Татарской АССР. Возможно, что он происходит из династии священников. Во всяком случае фамилия Логиновых не раз и не два упоминалась в списках репрессированных. Например, Феодор Георгиевич Логинов, 1897 г.р., как и отец Николай закончивший Казанскую Духовную семинарию.
Выпустившись из семинарии в революционном 1917 году Николай Георгиевич в страшные годы революции и гражданской войны учительствовал, сначала в Татарстане, затем в 1922 году в Пермской губернии. В 27 лет отец Николай был рукоположен и направлен служить в с. Коса, затем в с. Усть-Кишерть. В 1931 году отец Николай остался без прихода, подрабатывал счктоводом в Чердынском районе. С 1935 года он снова поучает приход: сначала в селе Половодово Чердынского района, затем в церкви на Иваньковском кладбище Свердловска.
В 1938 году показалось что беспокойная жизнь, постоянные переезды – закончились. Отец Николай получил чин протоиерея и в октябре по рекомендации самого митрополита Сергия стал настоятелем Успенской церкви в Перми.
Прописку в Перми помог оформить услужливый и ловкий председатель ревизионной комиссии храма Игорь Симонов. В Успенской церкви отец Николай служит вместе с благочинным Пермского округа Николаем Пшеничниковым. Двум белым батюшкам помогали два иеромонаха: отец Андроник (Лукаш) и отец Димитрий (Пьяных). Батюшки несмотря на страшное время не боялись говорить о Боге не только в личных беседах, но и с амвона. Собирали людей на общие исповеди, крещения, говорили проповеди. Компетентные органы забеспокоились: количество верующих в стране социализма должно было неуклонно уменьшаться, а в Успенский храм шли все больше людей.
В дружеских беседах священники порою сетовали на гонения и унижения, которые на каждом шагу приходилось претерпевать от советской власти. Двое из батюшек: отец Андроник и благочинный Николай Пшеничников уже успели отсидеть, двое остальных понимали, что в любой момент может настать и их черед.
- Я житель не наземный, а небесный, - говорил иеромонах Дмитрий (Пьяных), - а потому мне все равно, посадят меня или нет. Я боюсь только Бога.
Пятидесятилетний иеросхимонах Андроник отсидевший четыре года в сталинских лагерях по своему смирению больше молчал. После лагеря отец Андроник долго бродил по свету, подрабатывал то чернорабочим, то пильщиком дров, то кормился при какой-нибудь церкви. И так исходил почти всю Россию. В 1938 году придя в Пермь «бродячий монах» устроился в Успенской церкви сторожем и уборщиком. Несмотря на свою скромность отец Андроник был батюшка непростой. Знаком со многими архиереями, служил келейником у епископа Павлина. Получил золотой наградной крест от самого местоблюстителя патриаршего престола владыки Сергия. Крест схииеромонаху вручили за похороны в 1933 году епископа Иринарха(Синеокова), которые он совершил в колымском лагере: выпросил для владыки гроб, сделал омофор из полотенца и положил в руки свои монашеские четки.
К беседам священников внимательно прислушивался председатель ревизионной комиссии Игорь Симонов. Отец Николай Пшеничников подозревал ловкого председателя в воровстве. Благочинный пытался достучаться до совести председателя ревизионной комиссии Успенской церкви. Но на совести того было уже не только воровство, а более страшный, иудин грех.
Игорь Симонов с 1938 года являлся штатным осведомителем Пермского горотдела НКВД под агентурным псевдонимом «Ухтомский» и исправно поставляет информацию о «контрреволюционной организации церковников», которую готовятся накрыть власти в Успенской церкви. Руководителем контрреволюционной организации Игорь Симонов назначил, конечно, своего главного врага отца Николая Пшеничникова. О каких «преступлениях» доносил агент компетентным органам?
«В апреле 1939 года я спросил Логинова, - сообщает «Ухтомский», - стоит ли в Стефанов день (Праздник святого Стефана Великопермского первого миссионера и просветителя Пермского края) приходить платному хору, т.к. праздник маленький? Он мне ответил: «Как же, конечно нужно, если даже народа будет не много, то и в этом случае нужно оттенить, поднять этот праздник. Это Пермский святой, колонизатор и миссионер, он насаждал в Перми и в крае православие и покорял под ноги русского царя Пермских инородцев»
Следующее преступление состояло в… чуде. Благочинный Николай Пшеничников жил на квартире у священника Якова Махнеева, который рад был приютить любого православного, поделиться своим хлебом. Среди его жильцов оказалась пожилая монахиня Сима Блаженная. В течении девяти лет Сима Блаженная не могла ходить. Но однажды во сне ей явился 
преподобный Серафим Саровский. Сима Блаженная рассказала свой сон и сразу встала на ноги и пошла! На следствии благочинного отца Николая Пшеничникова обвинили в том, что он рассказывал о чудесном сне Симы Блаженной, вместо того чтобы скрыть факт исцеления и написать донос в НКВД.
На фото: отец Николай Пшеничников, Сима Блаженная и отец Дмитрий (Пьяных)
17 июля арестовали двух иеромонахов: отца Андроника и отца Дмитрия. В тот же
день взяли у себя дома благочинного Николая Пшеничникова, а на день раньше члена церковного совета Афанасию Оборину. Настоятеля Успенского храма Николая Логинова взяли через две недели: но какие это были недели. Он чувствовал, что остались последние дни свободы и служил в храме как никогда раньше. Просил как Христос на голгофе: Господи, если возможно, отведи от меня эту чашу. Но и ему пришлось испить все до дна.
Отца Николая взяли 5 августа 1939 года. В вину настоятелю церкви поставили «внедрение религиозных предрассудков на общей исповеди» и массовое крещение детей по 40-50 человек, якобы с вредительской целью распространения инфекционных заболеваний!
Самым твердым орешком оказался схииеромонах Андроник Лукаш, который исполнял при Успенской церкви должность сторожа и уборщика. Зная о связях «бродячего монаха» с епископами и архиереями, его пытали, заставляя оклеветать одного из епископов, у которого он жил в келейниках. Пожилого монаха били, выводили раздетым до нижнего белья в холодный коридор и запирали в большой ящик. Когда наконец ящик открыли через много часов отец Андроник синий от холода едва не упал на пол, его подхватили и швырнули обратно в камеру. Но несмотря на издевательства следователи не добились от него ни слова клеветы. Никакие бумаги он не подписывал, отвечал, что неграмотный.
Страшно долго длилось выматывающее следствие. Работникам НКВД мало было посадить, надо было сломать, чтобы оговорили себя, других, как можно больше людей. Но и от других обвиняемых ничего, кроме очевидных фактов известных от агента «Ухтомского» не добились. Однако, и обвинения во «внедрении религиозных предрассудков» хватило, чтобы всем арестованным 14 мая 1940 года согласно постановления ОС НКВД дали по пять лет лагерей.
12 июня 1940 года всех четырех священнослужителей отправили по этапу во Владивосток. Через год 12 сентября Николай Пшеничников скончался в дальневосточном лагере.
Переживший дальневосточные лагеря отец Николай Логинов всего три года успел послужить в Лысьвенской церкви. В 1949 году за ним снова пришли. Батюшка спокойно собрал вещи, он уже был готов что этот срок станет для него последним. Но на этот раз ему удалось избежать лагеря: по постановлению особого совещания священника ссылают в город Джамбул. Только в 1955 году он возвращается в Пермь, где служит в кафедральном соборе Перми до своей смерти в 1968 году.
Газета "Звезда", 7 февраля 2012
Фотографии из сборника документов НКВД «Душу не погублю», составитель Виктор Королев